— Естественно. Мне ни к чему все эти косые взгляды из-заплеча и выискивания возможного неприятеля. Дела еще не настолько блестящи,чтобы мы могли позволить себе погрязнуть в новых заговорах и вендеттах… Еслитолько мы еще не увязли в них. Малейшее недопонимание — и снова прольетсякровь!

— Так значит, ты считаешь, что это один из нас?

— Проклятье! Как видишь, и я такой же, как и все, и я сразустановлюсь таким же подозрительным по отношению ко всем остальным. Что я могусказать? То, о чем я говорил — возможно, но пока что я не имею для этогоникаких веских доказательств.

— А если нет… кто бы это мог быть еще?

Он скрестил ноги, потом вернул их в прежнее положение исделал еще один глоток вина.

— Черт! Врагам нашим имя легион… Но большинство из них имеетслишком тонкую, прости меня, кишку. Они знают, что им грозит, если мы за нихвозьмемся.

Он сцепил пальцы на затылке и уставился на ряды книг.

— Не знаю даже, как тебе об этом и сказать, — начал оннемного помолчав, — но я должен об этом сказать.

Я молчал. Потом Рэндом быстро, словно решившись, проговорил.

— Поговаривают, что это дело рук Корвина, но я в это неверю.

— Нет, — тихо проговорил я.

— Я же сказал тебе, что не верю. Твой отец слишком много дляменя сделал.

— Но откуда вообще возник такой слух?

— Ну, понимаешь, поговаривали, что он сошел с ума… ты обэтом тоже слышал. Что, если с ним произошла реверсия и он находится в придонномсостоянии ума и памяти, той их поры, когда его отношения с Каином и Блейзомбыли далеки от сердечных… Да и с любым из нас, если уж на то пошло. Вот об этомсейчас и говорят.

— Я не верю.

— И я тоже, но я хотел бы, чтобы ты знал об этих разговорах.

— Пусть лучше мне эти разговоры не передают.

Рэндом вздохнул.

— Но ты хотя бы не начинай их первым. Все наши в подавленномсостоянии. Не ищи неприятностей.

Я сделал глоток вина, чтобы успокоиться.

— Да, ты прав, — сказал я.

— Ну, а теперь я хотел бы услышать твой рассказ. Вперед!

— Ладно. По крайней мере, память еще совсем свежая.

Я в очередной раз пересказал ему мою историю. На этот раз уменя ушло довольно много времени, и когда я ее завершал было уже темно. Рэндомизредка прерывал меня, когда ему требовались какие-то объяснения, но невдавался в исследование случайностей и деталей, как это делал Билл, когда ярассказывал эту историю ему.

Когда я закончил, Рэндом встал и зажег несколько масляных светильников.Я почти слышал, что происходит сейчас у него в голове.

Наконец, после продолжительного молчания, он заговорил.

— Знаешь, этим твоим Люком ты поставил меня в тупик. Онпросто ни в какие рамки не лезет. Леди с ядовитым жалом… это достаточно серьезно,но я, кажется, кое-что слышал о подобных людях, хотя сейчас и не могу сразувспомнить. Ничего, потом, позже, оно придет само. Вот еще что — я хотел быпобольше узнать об этом твоем «Колесе-Призраке». Оно меня почему-то беспокоит.

— Я расскажу тебе все, — кивнул я. — Но сначала я долженрассказать тебе кое-что другое. Я только-что вспомнил…

— Что?

— Понимаешь, я рассказывал тебе все, почти в точности так,как уже рассказывал Биллу. Это для меня словно выученное наизустьстихотворение. Но об одной вещи я Биллу не рассказал, потому что там и в тотмомент она не показалась мне достойной внимания. Я даже мог бы вообще о нейзабыть, но то, что ты рассказал мне о снайпере-убийце, заставило меня вспомнитьо ней. Ты сам говорил, что отцу когда-то удалось изобрести заменитель порохадля наших мест.

— Поверь мне, об этом у нас до сих пор все помнят.

— Так вот… У меня в кармане лежат два патрона, которые янашел в развалинах сгоревшего склада, где была мастерская Мелмана.

— И?..

— В них не порох, а что-то другое, какой-то розовый порошок.Он даже не горит. Во всяком случае, там на Отражении-Земля.

Я достал из кармана один патрон.

— Похоже, что это тридцатый калибр, — заметил Рэндом.

— Да, я тоже так думаю, — кивнул я.

Рэндом поднялся и потянул за позолоченный шнур, висевшийрядом с одной из книжных полок.

К тому времени, когда он вернулся на свое место, в дверьпостучали.

— Войдите, — крикнул Рэндом.

Вошел слуга в ливрее, молодой человек, блондин.

— Что-то ты слишком быстро, — проворчал Рэндом.

У молодого человека был удивленный вид.

— Простите, Ваше Величество, я не понял…

— А что здесь понимать? Я позвонил, ты пришел.

— Сэр, я на дежурстве в жилых апартаментах. Меня послали,чтобы сообщить вам, что вас ждут к обеду.

— Ах вот как… Передайте, что я скоро буду, как толькопоговорю с тем, кого вызвал.

— Хорошо, сэр.

Коротко поклонившись, молодой человек удалился.

— Мне показалось, что он появился слишком быстро, чтобы… —пробормотал Рэндом.

Немного погодя появился другой слуга, не такой молодой именее элегантно облаченный.

— Рольф, ты не мог бы сходить вниз, в оружейную ипереговорить с дежурным? — сказал Рэндом. — Попроси его осмотреть ту коллекциюружей, с которой появился у Колвира Корвин в тот день, когда умер Эрик. Пустьон отыщет там для меня тридцатый калибр в хорошем состоянии, почистит его ипришлет сюда. Мы пока пойдем обедать, а ружье ты можешь поставить вот здесь, вуглу.

— Тридцатый калибр, сэр? Я правильно понял?

— Да.

Рольф ушел. Рэндом поднялся, положил мой патрон в карман иуказал на дверь.

— Пойдем, пообедаем.

— Неплохая идея.

За обеденным столом нас собралось восемь: Рэндом, Жерар,Флора, Билл, Мартин, которого вызвали этим же днем, но несколько раньше, чемменя, Джулиан, только что прибывший из Ардена, Фиона, тоже совсем недавноявившаяся откуда-то издалека, и я сам. Утром должен был явиться Бенедикт, асегодня вечером, но попозже — Льювилла.

Я сидел слева от Рэндома, Мартин — справа. Я уже давно невидел Мартина, и мне было чертовски любопытно узнать, чем он занимался, ноатмосфера за столом не располагала к беседе. Стоило кому-нибудь открыть рот,как другие проявляли к его словам необыкновенно острое внимание, далековыходящее за пределы обычной вежливости.